Я открываю окно, и протягиваю в него руку, раскрытой ладнью кверху.
        Ловлю первую каплю начинающегося дождя. Первую каплю последнего дождя. Она падает на еще сухую ладонь, разбивается на сотни мельчайших капелек и растекается по ней маленькой мокрой лужицей.
        Падает вторая капля; воздух все еще тяжел и удушлив, черная туча закрывает полнеба, в воздухе пахзнет грозой, однако пока только первые, одиночные капли пробиваются сквозь плотную завесу жаркой атмосферы, не успев испариться. Эти капли совсем теплые, почти горячие, поскольку воздух еще не успел остыть от полуденной предгрозовой жары.
        Вот еще одна капля падает с тихим всплеском. Я отчетливо слышу этот осторожный шелестящий звук. Мои нервы, все мое восприятие обострено и взвинченно до предела. Мне хочется запечатлеть, заморозить в уже больше ненужной памяти эти первые звуки последнего дождя. Унести их с собой, в вечность. В никуда. И я внимательно слушаю все усиливающийся капельный шорох, тихие удары по запыленным листьям. Они звучат все чаще и чаще, пока не начинают сливаться в единую шелестящую мелодию. Налетает свежий прохладный шквал, который приносит заметное облегчение. Дождь усиливается. Это уже не отдельные капли, а целые каскады и гроздья капелек.
        Уже одновременно в мою ладонь стучат несколько крупных капель, слившихся в своем путешествии из далекой тучи. Капли, летя вниз, как бы соединяются в экстазе, стремясь быстрее достигнуть земли и раствориться в ней, стать ее частичкой, напоить высушенные корни растений, принести радость жизни и радость избавления от жажды. Их летит уже настолько много, что каплям совершенно не составляет труда найти друг друга и слиться в одну большую каплю. Людям труднее. Им приходиться преодолеть больше препятствий и расстояний. Хотя для этого им обычно предоставлена судьбой целая долгая человеческая жизнь, а жизнь дождевой воды коротка, почти мгновенна. Впрочем, цель тех и тех примерно одинакова: слиться, и помочь появлению или росту новой жизни.
        Дождь вошел уже в полную силу. Он уже льет вовсю, барабанит по крышам домов, прибивает к земле траву, пригибает листья и ветки деревьев. Все стало принадлежать ему. Весь мир стал во власти дождя. Моя ладонь тем временем постепенно наполнялась чистой дождевой водой. Рука стала совсем мокрой, и струйки поихоньку начали стекать в рукав рубашки. Но я уже не замечал таких мелочей. Я впитывал всеми органами чувств последние звуки, последние образы, последние запахи. Я уже знал, что больше никогда не увижу дождя, неба и радуги. Да, это была последняя радуга. Она неожиданно появилась над городом, огромная и величественная. Оттенок неба сразу изменился. Это зрелище повергло меня в благоговейный восторг от неожиданного исполнения моего последнего желания: увидеть радугу. В ее сиянии, как в замедленной съемке я даже стал различать отдельные падающие капли, успевая разглядеть каждую в отдельности, а также свое отражение в ней и отражение раскинувшейся почти во все небо радуги. Каждая капелька несла в себе ее частичку, переливаясь и сверкая. Они падали в мою ладонь, сливаясь в маленькую, полную радуги лужицу. Она сверкала и сияла, и в ней отражались серое грозовое небо, открытое окно и я. Я еще раз взглянул на свое отражение в ладони, полной дождевой воды, высыпал левой рукой туда из приготовленного заранее пузырька немного белого порошка, который мгновенно в ней растворился, выдернул из оконного проема руку и резко выпил ее содержимое.
        Свет померк и я упал.

2 июня 2001г.