Прошла половина жизни. На самом деле, это всего лишь мое предположение, что прошла именно половина. Никто не знает, что будет с нами через неделю, месяц или год. Никто не вечен, никто не совершенен. Вполне может быть, что я сейчас, после написания этого произведения выйду на улицу, и тут мне с крыши упадет кирпич на голову, и размажет мои мозги по асфальту к чертовой бабушке. Плакала тогда моя надежда на прожитие еще одной половины жизни. Или объемся я несвежих грибов в очередном китайском ресторане. Или террористский самолет гробанется мне прямо на бесталанную головушку. А может, все случится и наоборот: благодаря научному прорыву в области геронтологии продолжительность жизни сморщенных старичков резко увеличится вдвое, и мне придется прожить еще не одну половинку жизни, а целых две.
          В любом случае, в преддверии очередной печальной даты, после которой я еще на один год стану ближе к моей смерти (см. высеченные даты рождения/смерти на моей могильной плите через ХХ лет) я решил попризадуматься и разобраться, оглянуться назад, в свое прошлое, проанализировать то, как была прожита эта первая половина жизни, с толком или нет, сделать какие-нибудь выводы и умозаключения.
          С чего бы начать? Какую точку раннего периода своей жизни я мог бы назвать краеугольной вехой, с которой началось то отклонение от нормальности, которое на протяжении всех последующих лет угрожающе развивалось в геометрической прогрессии, грозя теперь окончательно свихнуть с нормального пути жизнедеятельность остатков нормального самосознания, продолжающего изо всех сил, хоть как-то поддерживать связь с этим бренным нормальночеловеческим миром. Ибо вся остальная и большая часть моего рассудка давно покоится в плоскости, непараллельной плоскости текущего бытия. И вообще, почему именно в сегодняшний, теплый солнечный воскресный день у меня появилось это странное желание остановиться, оглянуться и задуматься: что такого важного я сделал в этой жизни, зачем я это сделал, и что мне теперь делать дальше. Наверное, просто пришло такое время. Время оглянутся. Время вернуться. Назад, в прошлое.
          Понятно, что моя теперешняя жизнь началась с моего рождения. Без этого никуда. Прикол в том, что мои родители и все остальные родственники абсолютно нормальные люди. В нашем роду не было ни писателей, ни ученых, ни музыкантов, ни шизофреников, ни сумасшедших искателей приключений. Все абсолютно нормальные среднестатистические советские обыватели. Ну, почти все. Небольшие допустимые отклонения у кое-кого все же есть. Именно небольшие, в разумных пределах.
          Уже в детстве я был не такой как все мои сверстники. Я не лез в драки, не дергал девчёнок за косчики, не убегал из дома, не пил и не курил втихомолку от родителей. Зато я запоем читал научные и научно-популярные книги, писал маслом натюрморты, учился в музыкальной школе и придумывал странные игры. Например, как вам игра в машинистов электровозов, где вместо электровозов были велосипеды? Или игра в изготовление моделей самолетов из соломы и бумаги, и моделей кораблей из сосновой коры и бамбука? А строительство гнезд на деревьях из досок и картона и рытье пещеры в груде слежавшейся за много лет дров? А постройка на даче настоящего полноразмерного самолета из фанеры с двигателем от патефона или попытки варки мыла и духов из собранных в лесу растений? Мало того, я ухитрялся увлекать этими игрищами многих сверстников. Но если для них это было чем-то временным, проходящим и поддерживалось только моим наличием-присутствием, то я на протяжении всех славных школьных лет неустанно выдумывал все новые и новые забавы.
          Потом пришло увлечение наукой. Сначала дома, на кухне, потом в лабораториях МГУ. Для меня и по сей день это остается как хобби. Я так и не могу привыкнуть к мысли, что за научные изыскания можно получать реальные деньги. Хотя именно сейчас это и является основным средством моего существования.
          Понятно, что для нормальных научных занятий желательно иметь высшее образование. Честно говоря, получить мне его удалось с трудом. Мало того, я даже с трудом смог попасть в 9 класс. Итоги летних экзаменов в 8 классе были настолько малоутешительными, что угроза провести второй период золотых лет в ПТУ или техникуме нависла надо мной со всей своей печальной реальностью. Однако, под давлением родительского комитета в школе сделали еще один 9 класс, в который напихали всех двоечников, которые по каким-то причинам не желали закончить свое образование на первом этапе и хотели продолжать отравлять своим присутствием жизнь учителям. Так я оказался в рядах этих счасливчиков и преодолел первый важный рубеж, иначе говоря, взял первую высоту (по аналогии с романом Елены Ильиной) в своей жизни.
          Доучившись кое-как в школе, я наконец сдал выпускные экзамены и стал поступать в институт. Должен вам заметить, что ботаником я никогда не был, все схватывал на лету, и главной моей проблемой была банальная лень. Лень учить, зубрить и готовиться. Привык выезжать на авось. Чаще всего мне везло. Но зачастую судьба-насмешница подкидывала мне разные подлянки, типа нехватки полбалла при поступлении в МГУ. Тем не менее, набранных на вступительных экзаменах баллов запросто хватило для поступления в другой институт, рангом поменьше. Вымученное поступление в институт и начало борьбы за диплом о высшем образовании я хочу отметить как второй барьер моей карьеры.
          Тут мне захотелось сделать небольшое нелирическое отступление. Как бы оно не было, но карьера профессионала для меня все равно первична, по сравнению с карьерой в личной жизни, создании семьи и воспроизведеннии потомства. Возможно, это мнение сложилось у меня из-за отсутствия рядом представителя противоположного пола, достойного перевернуть у меня в голове все утрамбованные годами представления о моем предназначении на земле и в обществе. Но пока, я продолжаю оставаться при своем мнении: первым делом – самолеты, ну а девушки – как получится.
          Институт мне удалось окончить только со второй попытки. Я уже писал выше о своем неистребимом раздолбайстве. Именно благодаря ему меня в назидание вытурили вон с третьего курса и пришлось мне пойти, как честному человеку, работать. Причем по-специльности. Существующее законодательство давало оступившемся двоечникам один шанс вернуться в ряды студентов: упорным трудом в течении года доказать продолжение присутствия интереса к выбранной стратегии будущей деятельности. Что я и сделал, попав в очень хорошее место, где ко мне быстро вернули угасший после трехлетнего институтского никому не нужного долбления никому не нужных предметов интерес к науке. Этот рабочий год я тоже хотел бы занести в эпохальные анналы как оказавший большое влияние на мою дальнейшую рабочую и личную карьеру.
          Еще одно отступление. Оглядываясь назад, я с ужасом осознаю, что вся моя жизнь, да и жизнь практически всего человечества всего лишь цепь лепых и нелепых случайностей. Ведь все могло бы сложиться совершенно иначе, не попав я в 9 класс, или, наоборот, поступив бы в МГУ. Или, не выгнали бы меня из института, я бы не нашел бы потом то место работы, где я проработал потом восемь долгих лет, нашел там жену, женился, потом развелся, и так далее, и так далее. Вся наша жизнь – это сложный и запутаный граф, состоящий из линий и узлов, от каждого из которых отходит множество альтернативных линий, и каждому из нас много раз в течении прожитых лет приходится притормаживать в этих важнейших узловых моментах, задумываться и принимать решение: куда идти дальше, что скрывает в себе этот новый путь, куда он приведет, можно ли потом будет вернуться назад и попробовать начать сначала. Да. Начать сначала. Это величайшая мечта любого разумного существа. Вернуться. Попробовать еще раз. Испытать и проверить: что бы было, если бы однажды ты поступил иначе, выбрал бы другой путь, а не тот, который ты уже прошел. Невозможно. Возможно лишь только учитывать накопившиеся ошибки и удачи, и использовать накопленные знания и опыт в будущих, вроде бы похожих ситуациях, учиться точнее моделировать последствия всех своих действий, выстраивать более точные прогнозы на будущее. Но все это только прогнозы. Любая неучтенная случайнось, любой свалившийся на голову кирпич может перечеркнуть все планы и породить множество других путей и возможностей.
          Следующий этап. Ну, окончание института, защиту диплома и возвращение на то место, где я уже проработал год на ниве трудоисправления было делом закономерным. Это я этапом не считаю. Важным в те годы было другое: распад СССР и то, как каждый сумел этим воспользоваться. Не уверен, что это оказалось для меня таким уж благом. Во всяком случае, как молодой перспективный ученый я был бы весьма ценим в оплоте бывшего соцлагеря. Но в то время было совершенно непонятно, что делать дальше, как жить дальше, как зарабатывать и где. Половина моих сверстников, те кто был поумнее, свалили на Запад. Вторая половина, что попроще, ударились в коммерцию. Один я решил просидеть на двух стульях: и рыбку съесть и на санках прокатиться. «Санки» – понятие иносказательное, конечно. Имелось ввиду то, что я скоро купил машину и перестал пользоваться метро, потом другую, получше, потом третью, еще лучше… Я в то время смог успеть везде. И писал диссертацию днем в институте, и тянул свой бизнес по вечерам и выходным. Вот этот этап и заставляет меня сейчас задумываться больше всего. Правильно ли я сделал, не примкнув окончательно ни к той, ни к другой крайности, а избрав самый вычурный и сложный вариант? Тогда я, конечно, еще не думал ни о каком будущем. Деньги капали, пусть не слишком большие, но вполне перекрывавшие усилия по их добыче, наука двигалась, пусть не слишком резво, зато в нужном направлении, жизнь доставляла мне удовольствие, думать было лениво, и все казалось вечным и надежным.
          Я до сих пор не могу для себя решить, какой из трех путей тогда был верным. Либо надо было целиком превратиться в бизнесмена, поднатужиться и заработать за те годы столько, чтобы сейчас уже не думать о будущем и о том, как прожить еще один год. Либо надо было сразу валить из этой страны, уходить с головой в другой мир, в другую жизнь и культуру, рвать со всем, что связывало меня с этой непутевой страной. Очевидно, что добровольно становиться монахом за нищенскую зарплату, которую до сих пор продолжают платить в том институте, я не хотел. Кем бы я мог быть сейчас? Известным процветающим ученым на Западе? Имеющим домик, жену, детей, машину, счет в банке и уверенность в будущем? Или скрывающимся от всего подпольным миллионером, сумевшим чудом спасти капитал от последствий кризиса? Зато, став таким, какой я есть сейчас, я познал хоть частично, каково быть и тем и другим. И так не понявшим, кем быть все-таки лучше. А может, был еще какой-то четвертый путь? Или он вот-вот откроется передо мной прямо сейчас?
          Я прожил полжизни. Я надеюсь на то, что мне предстоит прожить еще хотя бы столько же. Но до сих пор я не понял, зачем я и кто я. Что я сделал полезного себе и людям? Выстроил дом? Посадил дерево? Вырастил ребенка? Я даже не сделал ни одного полезного научного открытия. Просто зачем-то когда-то жил человек, портил воздух, потреблял ресурсы и общался с людьми. Я не смог принести никому ни вреда, ни пользы. Во всяком случае, пока. Что будет дальше? Не знаю. Я опять стою на перепутном узле. Впереди много дорог. Куда надо идти? Я думаю. Я анализирую. Я систематизирую, раскладываю, прикидываю и сопоставляю. Я хочу вернуться. Хотя бы образно, в точку, где я уже был, чтобы от нее продолжить жить дальше, с учетом накопленного опыта. Но куда мне вернуться? С какого листа продолжить играть свою партию? Где лежит та главная точка отчета, и есть ли она? Или все будет не так?
          Я выйду из дома и пойду по улице, подняв голову к небу, в ожидании летящего сверху кирпича. Чтобы поймать? Чтобы отбежать? Чтобы подставить под него свою голову? Время подумать пока есть. Или, может, уже нет?

8 апреля 2002 г.